Просто трахну эту мелкую козу и думать о ней забуду.

Всю дорогу малолетняя пигалица выносила мне мозг, требуя отпустить её.

Требует она, блять!

Смотрел на неё и понять не мог, откуда столько дерзости и смелости?

Совсем ведь безбашенная малявка.

Другая уже давно ножки раскинула бы, да в ротик взяла. А потом добавки попросила.

А эта, словно прочность моей нервной системы проверяет. Как будто ей удовольствие доставляет испытывать моё терпение и свою судьбу.

Дурная.

Сумасшедшая.

Наверное, именно тот факт, что не даёт, делает из неё мишень для меня.

Как угорелый бегаю за соплюхой, лишь бы вставить ей.

Пиздец.

Ты, Север, пасть ещё ниже не мог.

И это бесит неимоверно. Я себя тряпкой чувствую — ощущение, с которым раньше не был знаком.

Так себе, ощущение, если честно.

Руки чешутся свернуть на обочину и разложить её прям на пассажирском сидении.

Я и на квартире был готов трахнуть мелкую, да только не смог.

Как-то дико это — бабу насиловать.

Не то, чтобы я был примерным гражданином, считающимся с чувствами тёлок…

Будь на её месте другая — натянул и пикнуть не успела бы.

Но эту брать силой — всё равно, что пытать котят.

Там столько наива в глазах. Столько веры в добро…

И тут я, не принц, но чудовище из её сказки. Грёбаный похотливый урод со шрамом на пол хари, ебанутым характером и вечным стояком.

Повезло девчонке.

К клинике подъезжаем под всё те же вопли и возмущения. С каждой минутой мне всё сильнее хочется сомкнуть пальцы на её тоненькой хрупкой шейке и сдавить до хруста. Чтобы заткнулась, наконец.

— Закрой рот и слушай сюда, — ловлю руками её лицо и поворачиваю к себе. — В глаза смотри, когда я с тобой разговариваю. Сейчас мы зайдём к врачу. Я всё время буду рядом, так что без глупостей. Когда тебя осмотрят, отвезу домой, к твоей полоумной тётке. Разумеется, это только в том случае, если ты будешь себя вести хорошо. Усекла?

Зелёные глазищи загораются надеждой и мне даже немного жаль наивную дурёху.

И да, я вру.

Разумеется, отпускать её не планирую, но пока пусть надеется на это.

Мне как-то не в кайф волочить её силком и мериться силами с девчонкой. Пришибу ненароком.

В кабинете врача пахнет каким-то лекарством и от одного понимания, что я нахожусь в больнице, подкашиваются ноги.

Я мало чего боюсь, но больница в этом небольшом списке всегда стояла на первом месте. После появления в моей жизни Северова — перешла на второе.

С детства бросает в дрожь от белых халатов и колбочек-пробирок, с которыми снующие туда-обратно медсёстры почему-то никогда не расстаются.

Правда, на этот раз боязнь врачей была притуплена другим страхом. А именно — бандитом, что не сводил с меня своего дикого взгляда, от которого не то, что в дрожь бросает — в припадок.

— Вот здесь болит? А здесь? — доктор куда-то тыкал, что-то проверял, водил пальцами перед лицом.

Все это время я, как несчастный зашуганный кролик поглядывала на удава, то бишь, на Северова.

Жуткий он всё-таки тип.

Такому шею свернуть, что два пальца об асфальт.

И ведь прилип ко мне, как банный лист.

Спрашивается, зачем я ему?

Неужели в Москве никто ему, бедняге, не даёт? С трудом, конечно, верится.

Он ведь и не спросит.

Ох…

Как бы мне не стать той, у кого он не спросит.

Он-то пообещал, что после больницы отпустит, только верилось с трудом. По глазам его демоническим вижу, что что-то задумал. И если быть честной, то я не хотела бы знать, что именно.

Мысль о побеге возникла внезапно, когда бандит вполголоса что-то сказал доктору и направился к двери.

Он вышел из кабинета, а меня словно током прошибло.

Вот он, момент!

— Извините, — я встала с кушетки, тем самым дав ему понять, что осмотр закончен. — Вы не могли бы мне помочь, — прошептала заговорщицким голосом и настороженно взглянула на дверь.

— Слушаю вас? — пожилой мужчина показался мне порядочным и интеллигентным.

— Вы не могли бы вызвать полицию? Ну или просто дайте мне телефон, — свой-то, а вернее, мобильник Елены Львовны я удачно потеряла. — Этот человек меня похитил и…

— Понятно, — меня осадили неожиданно резким тоном и в груди шевельнулось что-то неприятное.

Ощущение, словно меня предали.

Так, наверное, умирает вера в человечество.

— Простите, а…

— Матвей! — врач повернулся к двери и она сразу же распахнулась.

В дверном проёме стоял Северов с трубкой у уха и глядел на меня так, словно я его любимую бабулю расчленила.

— Что она тут? — обратился, видимо, к врачу, но смотрел всё так же на меня.

Своим тёмным уничтожающим взглядом.

— Полицию просит вызвать.

— Ясно. Заканчивай осмотр.

Что, простите?

И это всё?

Вот так вот просто?!

Я с силой оттолкнула от себя продажного врачишку и бросилась к двери.

Бандит как раз повернулся спиной и не успел меня заметить. Я же пронеслась мимо него ураганом и бросилась к выходу из проклятой клиники, где даже врачи, как те преступники.

Правда, долго мне бегать не позволили. Когда уже была у цели — у входной двери, меня настиг Северов и сгрёб в охапку, как будто я весила не больше пяти килограмм.

— Как же ты заебала меня, истеричка грёбаная!

— Так отпусти! — разумеется, я пыталась сопротивляться, но уже признавала, что повержена.

Он поставил меня на ноги и, даже не глядя на скопившийся у ресепшена медперсонал, потащил к выходу.

Страшно.

Неимоверно жутко находиться с ним рядом. Его энергетика подавляет и лишает силы воли.

Хочется заорать во всё горло и бежать… Хоть на край света, лишь бы подальше от бандюги.

Разумеется, об этом я могу только мечтать. Его ручища стискивает моё предплечье до боли и я уверена, без синяков не обойдётся.

Тащит меня к машине, словно заключенную и что-то злобно ворчит себе под нос.

Вернее, это он меня проклятиями осыпает.

Что Взаимно, сволочь!

А ещё очень хочется дать ему в глаз. Прям подпрыгнуть и вмазать, чтобы посыпались искры.